Богдан Дмитриев, "Панельную морду высокого дома обрезали..."

Панельную морду высокого дома обрезали
лучи мёртвенно-бледной луны. Свинцовые
зеркала стёкол -
бессонного топота лезвия...
Звонами,
звонами,
звонами...
Я снова пишу о городе! Снова! Всё заново -
плюю из строки в строку -
из стопы в стопу.
Я снова пишу о городе? Снова? Терзаю вас
минорными вариациями,
как истопник свой путь
горящих углей, возопят на которых грешники.
И слышно, как
в шляпу слепому швыряют грошики.
Как рупор ору в упор, на грубый орудий вой -
на рубль, махнув рукой, на трубы, на руки войн.
Чёрной чумой безумия выжжен пол,
правда Кулик, для этого не важен пол?
Как пачка дом из серой плоти -
"Корона", "Беломор"
Запачкал он ей серой платье -
которой пел Амур.
И хочется встать на жесть -
увидеть радужки луж,
вглядеться, как в саму жизнь,
как в правду, в которой ложь.
На нашей улице - джаз.
На белой стене - бог.
На стуле - синие джин-
сы. В соседнем проспекте - Бах.
И участковый - как синий джин.
Мы сидим и читаем очередной томик,
где стихи Клавы Ш(а) и Гали Ф(э)
заплыли их духами.
А через строй дамок
шли белые шашки в клавишных галифе.

17.08.22 г.