Кавказ, свои хребты раздвинув,
Меня готовился принять
Туда, где смертной тьмы оковы,
Сумеют душу обуздать.
Мой дух был вложен в это тело –
Рождённое в недобрый час
Оно всё чахло и болело, –
Но пыл души в нём не угас.
Я видел жалость и презренье,
К моим болезненным мощам,
И чтоб избегнуть униженья,
Я зло придал своим речам.
Я бил стихом в больное место,
И вспыльчивый бывал порой,
И я решил в гордыне детской,
Что демона носил с собой.
Да, я не ангел, но не демон –
Они во мне переплелись,
Но дух мятежный, дух изгнанья,
Во мне всегда стремился ввысь!
Да, я любил и ненавидел,
Шутил, язвил и воевал,
Для света был подчас ехиден,
А для властей изгоем стал.
Но истине служил я верно,
И с музой, в танце веселясь,
Писал стихи не лицемерно,
Пред троном царским не стелясь!
И потому Кавказ суровый,
Объятый пламенем войны,
Роднее стал того мне дома,
Где Родины росли сыны.
Там зарабатывают званья,
Кто к трону ближе всех стоит,
А здесь у нас своё призванье:
Убей, иль будешь сам убит.
В бою на горские кинжалы,
Мы шли в атаку, не боясь,
Вода от крови закипала,
Из ран бежала что, дымясь!
И думал я в пылу сражений:
«Не дай остаться с костылём,
Для тела хватит мне лишений»…
А впрочем, хватит о былом.
Теперь мой друг и мой соперник,
Души метанья оборвал,
Своею пулей в час вечерний,
Мне грудь навылет разорвал.
Я под горой Машук убитый,
Горячей кровью истекал,
Дождём холодным был обмытый
Мой хладный труп…Я не стенал.
Могила ждёт без отпеваний,
Креста не будет надо мной,
Пришёл конец повествований,
Я умер… Но в стихах – живой!!!
Меня готовился принять
Туда, где смертной тьмы оковы,
Сумеют душу обуздать.
Мой дух был вложен в это тело –
Рождённое в недобрый час
Оно всё чахло и болело, –
Но пыл души в нём не угас.
Я видел жалость и презренье,
К моим болезненным мощам,
И чтоб избегнуть униженья,
Я зло придал своим речам.
Я бил стихом в больное место,
И вспыльчивый бывал порой,
И я решил в гордыне детской,
Что демона носил с собой.
Да, я не ангел, но не демон –
Они во мне переплелись,
Но дух мятежный, дух изгнанья,
Во мне всегда стремился ввысь!
Да, я любил и ненавидел,
Шутил, язвил и воевал,
Для света был подчас ехиден,
А для властей изгоем стал.
Но истине служил я верно,
И с музой, в танце веселясь,
Писал стихи не лицемерно,
Пред троном царским не стелясь!
И потому Кавказ суровый,
Объятый пламенем войны,
Роднее стал того мне дома,
Где Родины росли сыны.
Там зарабатывают званья,
Кто к трону ближе всех стоит,
А здесь у нас своё призванье:
Убей, иль будешь сам убит.
В бою на горские кинжалы,
Мы шли в атаку, не боясь,
Вода от крови закипала,
Из ран бежала что, дымясь!
И думал я в пылу сражений:
«Не дай остаться с костылём,
Для тела хватит мне лишений»…
А впрочем, хватит о былом.
Теперь мой друг и мой соперник,
Души метанья оборвал,
Своею пулей в час вечерний,
Мне грудь навылет разорвал.
Я под горой Машук убитый,
Горячей кровью истекал,
Дождём холодным был обмытый
Мой хладный труп…Я не стенал.
Могила ждёт без отпеваний,
Креста не будет надо мной,
Пришёл конец повествований,
Я умер… Но в стихах – живой!!!
